Умение умирать или искусство жить

«Что наша жизнь, не есть ли смерть, а смерть, не есть ли жизнь»

Размышляли над этим вопросом во все времена и все от малого до великого — одного не знали: где, когда и отчего. Позволил себе затронуть эту неординарную тему и человек, который знает о смерти не понаслышке: православный врач в третьем поколении, анестезиолог-реаниматолог, проработавший по специальности более 35 лет, врач высшей квалификационной категории, руководитель лечебно-оздоровительного центра «Бделла» Евгений Григорьевич Федорук, совершивший научно-познавательное паломничество в Новый Афон, Дивеево, на Валаам. А тема важна, ибо еще древние говорили: «Никогда не делай того, о чем потом бы сожалел!».

В чем заключается это искусство — искусство жить? Архимандрит Рафаил (Карелин) дает на этот вопрос ответ неожиданный, от которого многим, быть может, станет не по себе. Искусство жить заключается согласно его точке зрения в умении… умирать. Да, действительно, умирать — для мира, для царящего в нем греха, для поработивших наше сердце страстей.

Если земная жизнь на самом деле так коротка, если она исполнена скорбей, если нет в ней подлинного, непреходящего счастья, то зачем же дал нам ее любящий, милосердный Господь? Для того, чтобы, познав, как бессмысленна она сама по себе, мы искали бы смысл своего существования за ее пределами. Для того, чтобы поняли, что она — время покаяния, а не радости и утех. Время делания, а не время воздаяния. Для того, чтобы увидели себя в ней путниками, идущими по дороге в вечность, по той дороге, на которой мы должны искать и действительно обрести Бога.

Здесь, на земле, решается наша вечная участь. Решается она не Богом, но нами. Господь есть бесконечная Мудрость, неизреченная, недомысленная Любовь. По любви Своей Он желает спасти каждого из нас. По мудрости Своей знает, как это сделать. От нас зависит, принять это спасение или отвергнуть его. Соединяет человека с Богом исполнение Его всесвятой воли. Нарушает это единение, отторгает от Бога, становится стеной между Ним и человеком жизнь по воле своего развращенного, испорченного сердца. Воля Божия открыта для нас, выражена самым полным и определенным образом в заповедях Господних, в послушании которым и заключается спасение человека. Вот такая преамбула о скоротечности земного бытия, о необходимости готовиться к переходу в вечность, к ответу за прожитую жизнь. Она говорит о том, что важнее всего и о чем человеку бывает так трудно и так неприятно помнить. И «лишнее» слово тут не окажется лишним, а, скорее, войдет в сердце читающего, зазвучит в унисон с голосом совести, заставит пристальнее, требовательнее всмотреться в себя. Заставит по-настоящему захотеть научиться искусству жить, как подобает христианину.

Загадка времени

Загадку времени разрешить невозможно. Но древние мудрецы старались хотя бы как-то приоткрыть ее через символы и аллегории, представить время в неких осязаемых образах. Один из таких образов Кронос — свирепое и беспощадное божество, пожирающее собственных детей. Время порождает дни и ночи: дни — как своих сыновей, ночи — как дочерей, и тут же пожирает их без остатка. Века и тысячелетия исчезают в утробе времени. У персов и мидян аналогом эллинского Кроноса выступает божество Зерван. Он изображается в виде человека со звериной головой и двумя крыльями. Зерван стоит на шаре, в руках у него жезл. Катящийся шар означает движение времени, которое никогда не останавливается, не прерывается, не возвращается назад. Кроме того, шар означает космос. Время царствует над космосом, оно попирает его своей ногой. Жезл в руках Зервана — символ власти: ничто не может сопротивляться времени, никто не может противостоять ему. Голова Зервана — чудовище: время не царь, а тиран, оно правит с неумолимой жестокостью, у него нет ни предшественников, ни потомков, оно рождено само из себя, оно умерщвляет всех, кого ни встретит на своем пути. У Зервана есть крылья: время вездесуще, от него нельзя укрыться ни в пропастях земных, ни на вершинах гор, ни в бездне неба, наполненной звездами. Своим жезлом Зерван разрушает скалы и свергает с небес звезды. Зерван всегда один. Он самодержавец мира. Только божество смерти выходит навстречу Зервану, чтобы получить из его рук свою добычу. Другой образ времени — это египетский Сфинкс. Это божество философов, которое вступает в диалоги с людьми, задает им вопросы, предлагает загадки, а затем убивает их. Философы и мудрецы пытаются разгадать тайны, хранимые Сфинксом, ответить на его вопросы, но оказываются беспомощными, как дети. И Сфинкс играет с ними, как с детьми, а затем давит их своей львиной лапой. Мудрецы и философы не могут вырваться из-под власти времени, не могут разгадать загадок Сфинкса. Не могут защититься своей диалектикой, которой они поражали и пленяли мир, и потому разделяют одну участь с невеждами, умирают, так и не узнав: откуда, куда, и зачем. Ибо это может открыть людям только Тот, Кто превыше времени. У Сфинкса голова и грудь женщины. Голова женщины — символ земной красоты. Время очаровывает людей, привязывает, влечет их к себе, словно змея взглядом свою жертву. Одна грудь Сфинкса означает жизнь, другая — смерть. Одна грудь наполнена молоком, другая — ядом. Сфинкс выбрал себе место в пустыне, как бы на границе с вечностью. Тот, кто воздвигал пирамиды, думал победить само время, но владеет ими сегодня Сфинкс. Эти рукотворные горы, четырехгранные символы огня — только лишь иллюзия бессмертия.

Вавилоняне, древние индийские племена майя и инков большинство своих храмов посвящали грозному божеству времени. Древние не могли раскрыть тайну времени. Они не могли раскрыть тайну вечности, истории. Поэтому для древних время было знаком обреченности, было подобно страшной змее, намертво сжимающей в своих кольцах добычу.

Тайной времени владеет Церковь, но эта тайна проста. Бог создал время как приготовление к вечности. Время не безначально и не бесконечно, оно протекает на фоне вечности. Время — это состояние подготовки и выбора, перекресток дорог, где решается главный вопрос человеческого существования: с кем человек — с Богом или без Бога. Время — это возможность изменения, становления человеческой личности, появления или утраты богоподобия, приобретения того, что раскроется в вечности.

Здесь, на земле, — пребывание, в вечности — истинное бытие. Время — поле испытаний человека.

Для неверующего, как и для древнего язычника, время — лишь преддверие смерти, негатив бытия, крушение человеческих надежд. Поэтому у неверующих остается только один способ бороться со временем и смертью — забыть о них.

Для нравственного, верующего человека время — это великий Божий дар и вместе с тем огромная ответственность: ведь вечность может стать для нас и бесконечной потерей Бога. Есть такая притча: к мудрецу пришли отец с сыном, и дитя задал преосвященному всего один короткий вопрос: что такое время? Мудрец задумался, затем долго молчал и промолвил: приходите завтра. Они пришли в назначенное время, но мудрец не вышел и попросил отсрочку на год. Через год он попросил их прийти к нему по истечении 10 лет, за это время он просмотрит все книги великих мудрецов. Когда отец и сын пришли к нему в назначенный срок, мудреца уже не было в живых, но им передали, чтобы они посетили его могилу. Там они увидели высеченные на надгробном камне слова: «Тайна времени непостижима для человека». Как ветер срывает с ветвей листья и уносит их куда-то вдаль, так смерть вырывает из нашей жизни близких нам людей. Они оставляют о себе память в нашей душе: раны могут зарубцеваться, но следы от них остаются навсегда! Смерть близких — это какие-то черные ямы в нашей жизни, какие-то провалы, которые не отражают свет. Для неверующих смерть близких — это еще и та могила, в которой вместе с гробом зарыта надежда. Могила — то последнее слово, которым заканчивается книга. Смерть — последний звук порвавшихся струн. Это огромный удав, который не выпустит из пасти свою добычу.

Но для верующих смерть лишь временная разлука, плач над гробом — плач при прощании, которое обещает встречу. Один из друзей раньше отправится туда. Где будет ожидать тебя. Мрак могилы не озаряет солнце, но в нее проникают лучи молитвы. Тело — это завеса души. Но смерть неожиданным рывком сдергивает эту завесу, и душа видит себя такой, какая она есть на самом деле. Поэтому смерть — это момент, когда душа встречается наконец сама с собой. Человек с изумлением узнает, что никогда не знал себя, что всю жизнь он носил маску, которая срослась с его лицом, а теперь он увидел себя первый раз: смерть даровала ему новое, духовное зрение.